Литературный метод разбора библейского текста

Анализ читательского ответа (Reader-response criticism).sun

 

Около 25 лет назад Евангельские тексты стали предметом литературных методов исследования. Их начали рассматривать как целостный повествовательный текст. Основной концептуальный подход к литературному тексту – принятие его коммуникативной природы. Т.е. предполагается, что между реальным автором и реальным читателем текста происходит акт психологического общения, коммуникации. Изначально текст пишется автором для того, чтобы затронуть другого, и уже при написании он ведет диалог с подразумеваемым читателем. Автор использует, поэтому, разные литературные приемы, чтобы вовлечь читателя в некое действо, добиться его глубокого психологического участия. Читатель, с свою очередь, размышляя над текстом, общается с подразумеваемым автором, вовлекается в драматическое действо и позволяет ему воздействовать на себя.

Литературный подход учитывает и исторические, и богословские данные, но в основном рассматривает текст в том конце коммуникативной цепи, где находится читатель (а не автор, как исторический и богословский подходы). Существует много школ, которые разбирают текст с позиции разных читателей, имея в виду их разные психологические особенности. Эти школы учитывают, например, политическую, социальную сторону жизни читателя, пол (т.н. социальная и феминистская интерпретация). Есть подходы, которые пытаются взглянуть уже на сам процесс формирования у читателя того смысла, который воплощен в тексте.

Метод исследования читательского отклика (по-английски Reader-response criticism) обращается к самому первому акту прочтения текста и рассматривает, как происходит восприятие данного евангельского текста читателем, с учетом текстовых литературных структур и авторских приемов.

Описать словами процесс прочтения довольно трудно, поэтому многие комментаторы используют метафоры, образы и схемы. Интерпретатор пытается проникнуть во всевозможные психологические реакции и мыслительные повороты, которые могут возникнуть у читателя во время чтения. Итак, примеры.

Вероятнее всего предположить, что первое знакомство с Евангельскими текстами, происходит не короткими отрывками, а прочитывается текст целиком или довольно большими кусками. Поэтому можно говорить о т.н. временном опыте прочтения.

birds2

Комментатор Роберт Фаулер пишет, например, о том, как может изменяться в процессе чтения впечатление от одного и того же эпизода. Когда мы прочитываем цепочку эпизодов А, Б, В, и т.д., то читая эпизод А, у нас складывается какое-то впечатление о том, каким должен быть Б. Но, подойдя к чтению Б, мнение о нем уже изменилось, изменилось мнение и об А. Следующее событие – В – опять поменяло наше восприятие событий и А, и Б и т.д. Коротко говоря, мы никогда не знаем, как воспримется следующий эпизод и какое впечатление останется от уже прочитанного, как это впечатление измениться далее. Если говорить об Евангелии, то, скорее всего, конец чтения может быть самым главным моментом, который повлияет на все предыдущие впечатления.

birds2

Еще одна особенность восприятия текста, которые Роберт Фаулер называет «взгляд вперед», «взгляд назад». Когда внимательный читатель знакомится с текстом, то в любой момент чтения он может остановиться и вспомнить, что уже было сказано ранее или, с другой стороны, запоминать читаемый эпизод для связывания с будущими событиями. Автор часто сам строит повествование таким образом, чтобы читатель то вспоминал прочитанное, то забегал вперед. Так Иисус часто делает предсказания, призывая нас думать о будущем («взгляд вперед»). И каждый раз, когда эти предсказания в истории сбываются, мы вспоминаем то, что было сказано ранее («взгляд назад»). Наиболее простой пример, Иисус трижды говорил участникам истории о своей будущей смерти и воскресении ( 8:31; 9:31; 10:32-34). Но похоже, что исполнение этих событий у Марка так и не осознается характерами самой истории так, как, например, у Луки (Лк24:6-8, 44), у которого есть слова, сказанные ученикам ангелами: «Его нет здесь, но восстал Он. Вспомните, как Он сказал вам, когда был еще в Галилее, говоря о Сыне Человеческом, что надлежит Ему быть преданным в руки людей грешных…». Создается ощущение, что в истории Марка запомнить и осознать предсказания о будущих страданиях и смерти может только читатель. Комментаторы делают вывод, что предсказание и исполнение – вовсе не стиль повествования Марка, т.к. в написанной истории мы не находим их исполнения (см. также т.н. апокалипсис Марка в 13 гл.), а этот прием применяется автором только для читателя и работает только в его сознании.

Подобно явным предсказаниям или воспоминаниям, есть и отдельные слова, которые выполняют функцию неких точек поворота, где происходит смена направления или изменение скорости прочтения. Например столь характерное для Марка употребление слова «тотчас» (ευθυς). Критик работающий в данном методе спросит, как постоянная встреча с этим словом воздействует на читателя? Для этого нужно попытаться почувствовать, что может ощутить читатель до момента встречи с этим словом, и как изменится его состояние после его появления в тексте. Основная реакция человека, скорее всего, – усиление, обострение внимания к тому, что будет дальше.

Подобное влияние, но в противоположном направлении может оказывать слово «παλιν» (снова). Если внимательно разобрать все места, где оно встречается, то обычно можно заметить, что оно всегда заставляет вспомнить что-либо, о чем уже говорилось ранее. (Например Мк2:13 «И Он вышел снова на берег моря…» – фраза с помощью «снова» – παλιν – возвращает нас к предыдущему эпизоду на берегу моря (Мк1:14-16), когда Иисус также был на берегу моря и говорил о том, что близко Царствие Божие. В последующем эпизоде Мк2:13 о Царствии уже не говорится, но воспоминание предыдущего эпизода скорее всего возвратит читателя именно к этому предмету.

Наиболее заметный пример повтора и воспоминания, которое предваряется этим же словом «παλιν» – это (Мк 8:1), второй эпизод о насыщении 4000, который начинается словами: «В те дни, когда снова было много народа,..»

Вообще повтор этого эпизода, как считают многие комментаторы, – наиболее яркий пример литературного приема вовлечения читателя в повествование. Вряд ли эта история происходила дважды. Даже если и так, рассказать ее можно было один раз. Ответ, который дают критики таков, что ее повторное прочтение может, конечно, оказать различный эффект: утомить читателя, озадачить, сделать его подозрительными или, наоборот, укрепить веру в реальность этого события. Но в любом случае, воспоминание о подобной сцене привлечет самого читателя участвовать во втором эпизоде. Он обязательно вспомнит, что в первый раз (Мк6:37) ученики не знали, что им делать, не знали, как накормить толпу. Но ведь Иисус тогда уже объяснил им?! Теперь-то, во второй раз, они уже должны понять или хотя бы вспомнить, что Иисус может это сделать. Любой читатель на этом месте понимает это лучше учеников. Непонимание учеников находится в контрасте со знанием читателя. «Как могли они не знать?» – скажет себе любой читатель и еще раз вернется к предыдущему событию Мк6:30-44. Интерпретаторы делают заключение, что, повествование Евангелия от Марка намеренно построено таким образом, чтобы читатель в отличие от персонажей истории, понимал то, чего не понимают они. Возможно, второй эпизод как раз и введен для того, чтобы читатель посмотрел на него с новой позиции и это бы породило в нем какие-то эмоции.

 birds1

Особым направлением разбора текста с точки зрения читательского ответа стали поиски иронии в евангельских текстах. (Вэйн Бут)  Под иронией понимается произнесение автором или характерами чего-либо вместо того, о чем они не могут сказать прямо. Не так очевидно бывает понять, действительно ли автор говорит иронически в том или ином месте, если да, то что в действительности он хотел сказать.

Для повествования Марка характерна драматическая ирония как несоответствие между тем, что знают и понимают характеры на уровне истории и тем, что знает и понимает читатель на уровне дискурса.

Примеров драматической иронии в Евангелии от Марка – множество. Один из любимых приемов писателя – представить пару довольно похожих эпизодов, как, например, два эпизода о насыщении, в которых ученики Иисуса выглядят абсолютно ничего не понимающими. В истории есть еще  два эпизода на море: Мк4:35-41 – усмирение шторма и Мк6:30-44 хождение по воде, и два эпизода, в которых Иисус приглашает и обнимает детей Мк9:35-37 и Мк10:13-16.

На примере двух эпизодов о детях можно увидеть следующее:

Мк9:35-37, читаем:

«И сев, позвал Двенадцать и говорит им: если кто хочет быть первым, пусть будет последним и всем слугой. И взяв дитя, Он поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто одного из таких детей примет во имя Мое, Меня принимает, и кто Меня принимает, не Меня принимает, но Пославшего Меня.»

В следующей же главе – второй эпизод:

«И приносили к Нему детей, чтобы Он к ним прикоснулся; но ученики не позволили им. Увидев же, Иисус вознегодовал и сказал: пустите детей приходить ко Мне, не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царства Божия, как дитя, тот не войдет в него. И обняв их, благословил их, возложив на них руки.»

На уровне истории читатель легко понимает отношение Иисуса к детям. Но ему также хорошо видна и настойчивая, упрямая реакция учеников. Не понятно, почему они во второй ситуации не поняли отношение Иисуса к детям. Здесь читатель сразу может определить ироническое напряжение между тем, что происходит в истории и тем, что он понял сам об описанных ситуациях. С учетом фраз Иисуса о страстях и смерти, предваряющих первый эпизод, рассуждения учеников о том, кто из них больше, выглядят смешно и наивно. Но самое странное, что заметит читатель, что они не стали лучше и после полученного урока, когда во второй раз детей принесли Иисусу.

Рассматривая возможную реакцию читателя на эти два эпизода, интересно также пронаблюдать как она сформирована самим автором рассказа. Реконструировать намерения автора помогают два момента. Во-первых, можно заметить, что на глупость учеников автор намекает заранее, в 32-ом стихе, словами, что «они не понимали этого слова и боялись спросить», и тем самым подготавливает читателя к непониманию учеников чего-либо. Во втором эпизоде Марк показывает, что ученики с еще большим рвением стали ограждать Учителя от детей, так что Иисус даже «вознегодовал». И это еще острее воздействует на читателя. Опыт читателя иронически не соответствует ожиданию определенного поведения от персонажей истории. Критики делают вывод, что любой читатель при чтении этих эпизодов попадает в сеть, созданную автором, и испытывает напряжение между собственным пониманием преподанных уроков и ходом истории, т.е. тем, как ведут себя исторические персонажи.

Средний читатель может спросить себя после прочтения: «Почему ученики ничего не поняли и что это значит?» Более серьезный читатель может сделать шаг дальше и задать вопрос: «Если ученики ничего не поняли, что поможет нам понять больше? И можем ли мы вообще понять то, что должны?»

Всегда, когда читатель имеет дело с несоответствием или с таким представлением истории, которое не может быть принято непосредственно, разбор структуры текста с позиции диалога автора и читателя может помочь понять впечатление от прочитанного, увидеть роль автора и его возможные намерения.

birds2

Еще одна особенность внимательного прочтения текста – заполнение т.н. провалов (пропусков) (gaps). 

В повествовании всегда есть места, где что-либо упущено. Понятно, что собирание, да и написание Евангельского текста дает не последовательный ход событий, часто между эпизодами можно предположить довольно большие временные и логические промежутки.   Читатель может самостоятельно достроить недостающее в тексте своими способами, а может и обойтись тем, что сказано, не вдаваясь в подробности – «перепрыгнуть» через провал или просто не заметить его.

Есть два исторических примера того, как заполняются «пропуски» Марка – это Евангелия от Матфея и Луки. Если соглашаться с гипотезой, что Марк – первоисточник, то их истории можно рассматривать как проявление их опыта прочтения текста Марка и дополнения его новыми недостающими с их точки зрения словами, связками и фактами. Например, у Мк1:14 читаем: «И после того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею,…» (понятно, что между арестом Иоанна и приходом Иисуса происходили какие-то события, о которых не говорится в тексте). В параллельном месте Евангелия от Матфея (Мф4:12) автор немного дополнил Марка, вводя условие: «Услышав же, что Иоанн предан, Он удалился в Галилею…». Теперь стало более понятно, почему Иисус отправился в Галилею, – потому что Он услышал об аресте Иоанна.

Другой пример – Мк3:6 – читаем: «И, выйдя фарисеи тотчас же вместе с иродианами вынесли против Него решение, чтобы погубить Его.» В следующем стихе: «И Иисус с учениками Своими удалился к морю,…» и т.д. У Матфея на этом такая фраза (Мф.12:14): «Фарисеи же, выйдя, приняли против Него решение, чтобы погубить Его. Но Иисус, узнав, удалился оттуда.» Т.е. появляется связка, Он удаляется, потому что узнает, догадывается об их замысле. Матфей такими связками заполняет недостающие с его точки зрения пробелы в истории Марка.

Множество подобных пропусков в истории Марка дают довольно много возможностей для читательских спекуляций. Провалы, заполненные Матфеем и Лукой, возможно, соответствуют тому, что мог бы сделать бы любой читатель, читая Марка. Можно также обратить внимание на их довольно бережное обращение с текстом первого Евангелия.

Таким образом, построение повествования: ход событий, повторы, предсказания, пропуски в истории, участие или неучастие персонажей – с точки зрения призывают к по крайней к более активному участию самого читателя. Он становится важным действующим лицом и исполнителем разыгрываемой перед ним драмы.

birds

Подход с точки зрения читателя учитывает и еще одну наиболее распространенную и скорее всего даже, наиболее ответственную и творческую позицию читателя – это т.н. резистентное прочтение. Это чтение, которое предполагает, если надо здоровую критику, постановку прямых вопросов, что в общем демонстрирует желание досконально во всем разобраться. Попытка предвидеть, как происходит процесс чтения у резистентных читателей, тоже приводит к ряду интересных замечаний.

Термин «резистентное чтение» впоследствии предложили определять как «ревизия», что подразумевает взгляд на старые традиции, мнения или тексты по-новому, в свете новых критических направлений.

Для иллюстрации работы такого подхода можно сравнить заключительные части Евангелий у Матфея и у Марка, приняв опять же гипотезу о том, что Матфей использовал Евангелие от Марка для создания собственной версии. Матфея можно в этом случае рассмотреть как резистентного, т.е. по сути критического, разборчивого читателя истории Марка. Рассматривая текст с точки зрения резистентного читателя, исследователь может не только размышлять о возможной реакции читателя, но и увидеть как тот или иной автор заранее строил свое повествование в расчете на критическое мнение.

Можно обратить внимание на последний отрывок Мк16:1-8 о том, как женщины шли к гробнице, и сравнить его с подобным отрывком Мф27:62-28:20. Например, такая деталь – Мф искусно несколько раз вводит стражу в историю, которую приставляют охранять гробницу, «Повели поэтому охранять гробницу до третьего дня,…» и далее «И они пошли и охраняли гробницу, запечатав камень и приставив стражу.» В трех предложениях идет речь о страже. Столь частые упоминания, возможно, свидетельствует о намерении автора предусмотреть и заранее ответить распространенным мнениям о том, что ученики могли взять тело. У Мк нет никакого намека на стражу, и это, по-видимому, показалось Матфею уязвимым местом в его истории. Поэтому он, прочитав ее критически, дополнил ее специальными подробностями.

(Другой момент – Марк приводит к пещере трех женщин, имена которых он сообщает: «И по прошествии субботы, Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили благовония, чтобы пойти и помазать Его». Для читателя ясно, что это известные женщины. В то время как в ходе истории Марк обычно не указывал имена женских персонажей. Некоторые комментаторы полагают, что эта деталь свидетельствует о желании Марка покритиковать «тех, для кого важно свидетельство авторитетных, известных лиц», а свидетелями на самом деле были только эти женщины. И Матфей, и Марк стараются, таким образом, каждый по-своему контролировать, как его воображаемый читатель будет читать такое важно место в истории, как восстание из гроба.)

Именно в последних главах синоптических Евангелий много и других моментов, на которых можно было остановиться, но за неимением времени мы не сможем это сделать.

birds1

Вообще, как показывают многие комментаторы, ключ к Евангелию от Марка, которое имеет такое стремительное и непосредственное построение и такую странную концовку, если иметь в виду окончание на стихе восьмом, в том и состоит, чтобы попытаться понять не персонажей истории, а то что происходит с читателем, какое участие он принимает в драме, когда читает ее.

Таким образом, взгляд на Евангельское повествование с позиции читательского отклика, можно добавить, и с точки зрения современного читателя, разбор взаимоотношений читателя, текста и его автора, которые возникают во время чтения, поможет на наш взгляд лучше прокомментировать многие сложные места в истории, т.к. способствует более глубокому вживанию в текст как комментатора, так и читателя.

1997 г. mountains